Законопроект о семейно-бытовом насилии навел приличную шумиху в 2019 году. Оппоненты без устали приводят аргументы «за» и «против». Порой это заканчивается оскорблениями и даже угрозами.
Факт семейно-бытового насилия, безусловно, есть. Это подтверждают ежедневные новости от российских СМИ, где то и дело пишут об избитых супруге, ребенке, выгоняемой из дома бабушке и доведенном до крайности муже.
Если же подавляющее большинство признает, что насилие в семье есть, то почему есть противники законопроекта? В этом я попыталась разобраться, пообщавшись с его противниками и изучив мнения «за».
Но для начала разберем сам документ и его предысторию.
От закона о дикриминализации побоев в семье до самостоятельного законопроекта
В феврале 2017 года Владимир Путин подписал закон о дикриминализации побоев в семье. Побои близких родственников перевели в разряд административных правонарушений, а не уголовных. В октябре того же года спикер Совфеда Валентина Матвиенко заявила, что к 1 декабря планируется подготовить ряд законопроектов, направленных на борьбу с семейным насилием в России.
Но первая версия законопроекта о профилактике семейно-бытового насилия появилась еще в 2016 году. Тогда его отклонили в первом чтении и отправили на доработку. Вновь готовить законопроект к внесению в парламент начали в 2019 году.
29 ноября 2019 Совет Федерации опубликовал текст законопроекта. До 15 декабря проходило его общественное обсуждение.
Чтобы в дальнейшем говорить о законопроекте, нужно его понять. Я приведу основные моменты:
Согласно законопроекту, семейно-бытовое насилие — это умышленное деяние, которое причиняет или имеет угрозу причинения физического и (или) психического страдания и (или) имущественного вреда, не содержащее признаки административного правонарушения или уголовного преступления. Жертвами могут быть супруги, бывшие супруги, лица, имеющие общего ребенка (детей), близкие родственники. Нарушителем – лицо, достигшее 18 лет, которое совершило или продолжает совершать семейно-бытовое насилие.
Основанием для профилактики семейно-бытового насилия могут быть:
- Заявление от того, кто подвергся насилию, или его представителей;
- Обращение граждан, которым стало известно о факте насилия, а также об угрозах его совершения в адрес тех, кто находится в беспомощном или зависимом состоянии;
- Сведения от органов всех уровней, организаций, должностных и других лиц;
- Установление должностным лицом ОВД факта совершения семейно-бытового насилия или угрозы его совершения;
- Решение суда.
Если разбирать виды профилактики и формы воздействия, то, помимо правового просвещения, бесед, учета, контроля, помощи в адаптации, реабилитации, психологической помощи, может быть еще вынесено защитное предписание и судебное защитное предписание. Последнее запретит виновному контактировать со своей жертвой во всех формах и пытаться выяснить место ее пребывания. Ограничение может действовать от 30 суток до года. Предписание выносится исключительно с согласия лиц, подвергшихся семейно-бытовому насилию, или их законных представителей.
Нынешний законопроект продвигает депутат Государственной думы Оксана Пушкина. С ней сотрудничают общественные организации по защите прав женщин. Законопроект поддерживают Валентина Матвиенко и председатель Госдумы Вячеслав Володин, а также уполномоченная по правам человека Татьяна Москалькова.
«За» выступают многочисленные кризисные центры, правозащитные, благотворительные и феминистские сообщества. Генпрокуратура поддержала введение защитных предписаний для домашних агрессоров.
«Против» выступал лидер ЛДПР Владимир Жириновский, а также консервативные движения, например, «Мужской путь» и православное «Сорок сороков». В РПЦ заявили, что закон о домашнем насилии приведет к «бракоразводным войнам», сообщает ZNAK.
Движение «Мужской путь» в январе 2020 года организовало в Екатеринбурге пикет против закона «О профилактике домашнего насилия». По сообщениям самого движения, на пришло 30 человек, хотя планировалось 100.
«В последний момент администрация запретила проводить в центре [пикет], и большая часть людей отсеялась», – пишут в сообществе «Мужской путь».
26 ноября 2019 года прошел митинг в Москве. Он одновременно обозначался как акция в защиту традиционных духовно-нравственных ценностей. В митинге приняло участие порядка 200 человек. Выступил и лидер движения «Сорок Сороков», обратившись к собравшимся со словами: «Вот они, настоящие патриоты России, соль земли!».
Наблюдая за противниками закона, можно легко заметить, что это люди, которые очень активно отстаивают свою позицию в интернете.
В этом наша редакция убедилась на примере голосования в соцсети. В нашем сообществе «Иркутск Сегодня» во Вконтакте мы провели опрос, указав варианты ответа «за» и «против» законопроекта. Первые сутки ответ «за» стабильно лидировал. Спустя время, когда само голосование уже спустилось вниз по ленте и оставалось незамеченным для иркутян, в нем резко подскочило количество ответов «против». Также посыпался шквал комментариев от противников закона. Интересно, что среди отвечающих было много жителей не из Иркутска, что ранее в голосованиях нашего сообщества не наблюдалось.
Противники очень жестко высказывались по теме, доходило даже до оскорблений. А парочка самых активных оппонентов позже удалили свои комментарии, кто-то даже сменил имя своего профиля.
“Лучше не доводить мужа. Чай ромашковый попить”
Благодаря ажиотажу под постом с голосованием со мной связался лидер движения «Мужской путь» Андрей Брезгин. Он и соратники ответили на несколько моих вопросов. Их ответы я привожу ниже, пунктуацию и орфографию не меняю.
Почему, по-вашему мнению, закон о семейно-бытовом насилии не требуется в России?
Андрей:
«Закон СБН не помогает предотвратить убийства. Изучите 20-летний опыт Германии. Количество бытовых убийств осталось на прежнем уровне. Ведь СБН проталкивают не для этого, а для новых видов «насилия» психологического и экономического, по которым можно обвинить просто так ЛЮБОГО! Например за пристальный взгляд, повышение голоса или не выдал деньги на хотелки под видом необходимости. То есть появляется поводы для вторжения в семью извне. Теперь власть будет НКО, а не суды. И кто будет в этом НКО остается только догадываться. А как быть при реальном физическом насилии? Для этого есть УК и КоАП. Плюс не дожидаться, а самой ж*пу в горсть и уходить.»
Алексей считает, что закон не требуется в России, потому что, цитирую:
«Он вводит наказание практически “ни за что” (что не описано во множестве статей УК РФ и КоАП РФ) под видом профилактики. Не нужен ещё по той причине, что отменяет презумпцию невиновности и доказательную базу нарушения. Затрагивает “то, неизвестно что”, что ещё не произошло и не факт, что произойдет. Нужно оттачивать и улучшать применение уже действующего законодательства и правоприменительной практики.»
Вы согласны с тем фактом, что домашнее насилие в России существует?
Андрей:
«При реальном насилии есть УК и КоАП. Плюс [нужно] не дожидаться, а самой побыстрее уходить. И ещё лучше не доводить мужа. Чай ромашковый попить, как в анекдоте, успокаивает, как не странно, «жертву». И тогда «тиран», не отвлекается, своими делами занимается. Да-да, очень редко с порога мужья, ни за что, просто так кидаются и начинают убивать жен.»
Отвечая на этот же вопрос, Алексей подтверждает, что оно есть, и максимальный риск его возникновения – в маргинальных социально-неблагополучных семьях.
«По случаям насилия, произошедших в быту, очень редко кем рассматривается такой фактор, как правильное иерархическое поведение жены в семье, умение сглаживать конфликтные ситуации, успокаивать рассерженного или недовольного мужа. Что же мы наблюдаем сейчас? Женщины от осознания того, что у них не меньше (а зачастую и больше прав) заводятся, вступают в диспуты, начинают проводить инверсию доминирования. Что в итоге выводит конфликт на новый виток эскалации. Пробуждая уже инстинктивные, животные страсти.»
Глеб же не выделяет домашнее насилие как нечто отдельно рассматриваемое.
«Насилие существует, домашнее насилие – это искусственно созданный и с помощью эмоций раздуваемый термин для получения ниши на рынке бизнес-услуг. Защита гипотетической жертвы от гипотетического насильника. Жертвы будут создаваться искусственно. Это выгодно. И ничего личного, просто бизнес».
Как, по-вашему, мы можем формировать здоровые ценности в семье, где есть взаимоуважение и нет угнетения членов семьи в экономическом, физическом и психологическом плане?
Андрей:
«Более половины случаев насилия связаны с алкоголем. При чем тут СБН? Плюс совершенствовать правоприменительную практику в полиции, убрать насилие с экранов ТВ и журналов, обучать молодежь правильному подбору партнера и созданию семьи.»
Глеб считает, что семья может и должна существовать только в иерархическом виде, так как это заложено природой.
«Семья без главы – это не семья, это не предприятие, это хромая лошадь, у которой нет ни цели, ни стратегии, ни направления развития. Единственный смысл существования квазисемьи без главы, на таком термине как равноправие – это потребление, ничем не ограниченное, без какой либо ответственности за будущее»
Позиция движения «Мужской путь» однозначно патриархальная. Патриархальный взгляд на устройство семьи мне подтверждал и сам лидер движения.
“После того, как вас избили на улице, вам не нужно возвращаться в один дом с преступником”
В вопросе за/против «Мужскому пути» можно противопоставить феминисток, которые выступают за принятие закона. К тому же, они против патриархата, который, по мнению многих феминисток, и является следствием сексизма, мизогинии (ненависть, неприязнь, либо укоренившееся предубеждение по отношению к женщинам), приводящих к угнетению «слабых», то есть женщин, детей, пожилых.
Портал Юга.ру приводит речь феминистки и журналистки Мадины Амади.
«Я журналистка, феминистка и человек, абсолютно убежденный в необходимости принятия закона о домашнем насилии в его авторской редакции — но ни в коем случае не в редакции Совфеда, предлагающей вместо реальной защиты жертв устроить конкурс соцработников на местах по примирению жертв с насильниками.»
Кстати, после публикации Совфедом текста законопроекта, его соавторы из числа общественников заявили, что их пожелания не учли, писала Медуза.
На вопрос, зачем нужен закон, Мадина отвечает:
«Домашнее насилие — это особый вид преступлений, специфика которого требует отдельного закона: ведь после того, как вас избили на улице, вам не нужно возвращаться в один дом с преступником, не нужно продолжать жить с ним под одной крышей, завтракать с ним за одним столом и ложиться в одну постель».
И отмечает бездействие правоохранительных органов:
«Это происходит, во-первых, потому, что полицейские тоже люди, живущие в общем культурном поле нашей страны, где на генном уровне закодированы людоедские принципы вроде «бьет — значит любит», «бей бабу молотом, будет баба золотом» и «не выноси сор из избы». А во-вторых, и в-главных, потому, что наше государство, вместо того чтобы просвещать и воспитывать свой народ, выбирает потакать его самым темным инстинктам. Выбирает не вести общество к цивилизации и гуманизму, а подыгрывать его слабостям, невежеству и жестокости — возводя архаичное, варварское отношение к женщинам как собственности, как к существам второго сорта, которых можно воспитывать кулаками, в ранг семейных ценностей и традиций, за которые якобы нужно держаться в противовес общемировому «заговору» толерантности и гендерного равноправия.»
Мадина отмечает, что необходимость в законе больше всего у женщин. И с этим объективно не поспоришь – жертвы домашнего насилия в большинстве случаев именно женщины.
«Но законопроект в авторской редакции (рабочей группы М. Давтян, А. Поповой) способен защитить всех — женщин, мужчин, стариков, детей», – говорит Мадина.
Давайте противопоставим опасения противников закона и доводы защитников.
Противники боятся, что закон будут использовать в самых абсурдных ситуациях: отбирать из семьи ребенка, если ему не купили телефон, использовать закон против мужа, когда женщина наставит себе синяков и заявится в полицию, разрушать семью, ведь «они сейчас поругались, а потом помирятся, а будет поздно».
Так ли обоснованны эти опасения? Не абсурдны ли они так же, как и абсурдность их использования?
Защитники законопроекта отмечают самое главное в цели закона — дать полиции основания вмешаться до того, как случится причинение вреда здоровью и, что еще хуже, убийство. Предполагается и наказание для тех, кто продолжает считать себя вправе издеваться над близкими, и, разумеется, только после того, как вина агрессора доказана в суде.
Что о законопроекте думают в Иркутске?
23 января в Иркутске прошел круглый стол на тему законопроекта. В нем участвовали представители министерства социального развития, опеки и попечительства, Уполномоченный по правам ребенка, судебные приставы, общественники, Областной совет женщин, представители Кризисного центра «Мария» и Центра психолого-педагогической, медицинской и социальной помощи.
На встрече полиция представила статистику. В 2019 году на территории Иркутской области зарегистрировано более 1,5 тыс. преступлений на бытовой почве. Количество убийств на этой же почве сократилось на 36% – до 47. При этом фактов причинения умышленного тяжкого вреда здоровью стало больше на 2,2% – до 231 случая.
В целом, количество тяжких и особо тяжких преступлений сократилось за год на 7,8% и составляет 283 случая. По статистике, жертвами насилия в семье чаще всего становятся дети и женщины. Семейными дебоширами обычно являются алкоголики.
В 2019 году зарегистрировано более тысячи фактов нанесения побоев или других насильственных действий, причинивших физическую боль. По статье 6.1.1 КоАП РФ (побои) составлено 1 795 административных протоколов.
Участники круглого стола считают закон нужным и говорят, что его оппоненты манипулируют общественным мнением, потому что на самом деле они не погружены в тему.
И в том, что проект закона требует доработки, тоже согласны все. Например, в нем нужно ввести квалифицирующие признаки насилия. Также по законопроекту нарушителем является человек, достигший 18 лет. Но заключать браки в нашей стране можно и с 16 лет. Что же делать таким супружеским парам?
Есть и сложности в выявлении насилия. Иногда побои не оставляют на теле следов и не фиксируются. А дети, подвергшиеся насилию, боятся рассказать об этом другим взрослым.
Представительница Областного совета женщин Галина Терентьева рассказала, что у них часто просят о защите.
«Не только неполные и неблагополучные семьи, состоящие на учете, [подвергаются насилию], сегодня эта проблема есть даже в православных семьях, многодетных, чего раньше мы не замечали. То есть не замечать вот этих вещей [насилия] и говорить, как сегодня оппоненты выступают: если мы примем такой закон, то, однозначно, разрушим семью; этот закон за то, чтобы отбирали детей из семей; вплоть до того, что закон носит антиконституционный характер — это абсолютно неверно и является манипулированием общественным мнением».
Подводя итоги, можно отметить, что те, кто против, хотят видеть семью самостоятельным институтом, в который не могут лезть люди извне, а разобраться с насилием способно и существующее законодательство.
Сторонники закона выступают за то, чтобы все члены семьи чувствовали себя в безопасности, чтобы все насильственные действия пресекались еще в зачатке. Ведь существующее законодательство не справляется с проблемами.
Что говорят независимые опросы?
Как я уже ранее писала, голосование, проведенное в нашем сообществе, оказалось не до конца объективным. Стабильно идущее «за» резко сменилось «против».
Поэтому для объективности следует рассмотреть другие всероссийские опросы.
15 декабря 2019 года «Ведомости» опубликовали результаты опроса ВЦИОМа. По ним, 70% россиян считают необходимым принятие закона о профилактике домашнего насилия [говорится не о существующем законопроекте]. Внушительная цифра, не правда ли? И как же она разнится с натиском противников в интернете. Только 7% опрошенных посчитали, что закон о домашнем насилии не нужен.
90% населения утверждают, что любое физическое насилие недопустимо. 8% – что ударить супруга можно «при определенных обстоятельствах». 40% респондентов знают о случаях побоев в знакомых им семьях, а 50% считают, что прощать даже первый случай семейного насилия нельзя (готовы простить 39%).
Ожидаемо и то, что ответы мужчин и женщин разнятся. Женщины гораздо активнее мужчин (80% против 57%) выступают за принятие законопроекта и больше говорят о недопустимости семейного насилия (94% против 85%).
На портале Change.org опубликована петиция «Требуем принять закон против домашнего насилия». Ее подписали уже более 903 тыс. человек.
Кстати, поддержал петицию и Григорий Явлинский, написав:
«Я, Григорий Явлинский, поддерживаю петицию «Требуем принять закон против домашнего насилия. Насилие по отношению к близкому человеку – жене, мужу, родителям или ребёнку – отвратительное явление, у которого не может быть оправданий, и с этим злом нужно бороться. Я считаю необходимым, вместе с общественными организациями, занимающимися борьбой с этой бедой, разработать и внести специальный закон против домашнего насилия, разработать систему его профилактики, систему убежищ и кризисных центров, психологической помощи для жертв такого насилия. За домашние побои должна наступать административная и уголовная ответственность. Нет никаких «традиционных семейных ценностей», которые могли бы оправдать побои и психологические пытки. Полиция должна усвоить: надо не отмахиваться от заявлений жертв домашнего насилия, принимать своевременные меры. Государство должно защищать жизнь, здоровье и достоинство человека. Пора перестать быть равнодушными к страданиям людей, и делать вид, что нас это не касается».
Чем закончится обсуждение и продвижение законопроекта, пока неясно, ведь он еще даже не прошел первое чтение. Тем не менее, каждый месяц мы узнаем о происходящих в нашей стране фактах насилия над членами семьи, о не принятых или отклоненных заявлениях от жертв, о женщинах, которые не верят в исполнение наших законов и оказываются изрезанными ножом, искалеченными, инвалидами или вынуждены обороняться, что в итоге приводит их в тюрьму.
Валерия Гранкина, “Иркутск Сегодня”.
Мнение автора может не совпадать с мнением редакции.